«ОДИН ЧЕЛОВЕК ЛИШНИЙ»
(1 homme de trop)

В 1943 году один из отрядов движения французского сопротивления получает из Лондона приказ освободить двенадцать человек, приговоренных оккупантами к расстрелу. Вооруженная группа врывается в тюрьму и после короткой стычки с охраной освобождает заключенных. После чего везет их через город в горы. Неожиданно выясняется, что освобожденных-тринадцать. Одни требуют расстрела лишнего, другие хотят подождать, выяснить. Постепенно партизаны убеждаются в сдержанной мужественности неизвестного, его честности, умении делить трудности. Лишний человек-просто человек. Он хочет избежать участия в вооруженной борьбе. Он готов пойти домой, если его отпустят. Он не пытается доказать, что не провокатор. Он не хочет стрелять ни в немцев, ни во французов. Да и в тюрьму он попал случайно: немцы заметили у него на ногах солдатские ботинки. Как-то ночью, почувствовав, что недоверие возрастает, лишний человек уходит из отряда и натыкается на немецкую засаду. Гитлеровцы выявляют всех. Так желание лишнего человека оказаться в стороне от борьбы на деле оборачивается предательством…
Хороший фильм. На Московском международном кинофестивале картина номинировалась на Гран-при.
Из журнала «Искусство кино». Режиссер Коста-Гаврас поставил картину по роману Жан-Пьера Шаброля «Одним человеком больше»-это его второй фильм, первым было «Купе убийц», элегантный детектив с первоклассными актерами. Смотря его новую работу, все время чувствуешь, как режиссер боится своего опыта автора той, первой картины и как он все-таки связан им. Весь быт в фильме Коста-Гавраса «Купе убийц», кажется, подробный и причудливый, существовал только как нарочное, расчетливое переплетение линий, затрудняющих разгадку картинки. В фильме «Одним человеком больше» быт оккупации и движения сопротивления, сокращенный до кровавой краткости налетов маки на тюрьму или банк, мгновенных перестрелок на уютных маленьких площадях, случайных и неизбежных вторжений в чужую жизнь, в чужие дома, где тебя, разгоряченного, потного от боя, должны перевязать, переодеть, передать с рук на руки куда-то дальше-этот быт, снятый вроде бы так достоверно и с короткого расстояния, опять же в чем-то вспомогателен. Только на сей раз сложный, запутывающий узор обрывочных бытовых штрихов скрывает от нас не детективную разгадку, а философскую пропись. Из нацистской тюрьмы должно было быть освобождено с боем двенадцать заключенных, бой выигран-освобожденных оказывается тринадцать. Кто он, этот тринадцатый-свой или провокатор? Дать ему в руки автомат или поставить к стенке? Коста-Гаврас не прельщается фабулой «выяснения личности»: с тринадцатым не связано ни тайн, ни событий, с ним связана только дилемма. Дилемма доверия и недоверия. Дилемма жестокости как необходимости. Человек внушает подозрения, но вина его не доказана: убить ли его, оставить ли в живых, рискуя жизнью отряда?. Наконец, дилемма возможности или невозможности быть над схваткой, существовать вне боя. Однажды открывшаяся зрителю, вся эта сумма дилемм одна только и видна уже в фильме. То, что философское вопрошание так и остается без ответа и решение предоставляется зрителю, ничуть не смягчает наставную сухость фильма, его изначальную кроссвордность. А в кроссворде, как всякий знает, слова лишены собственного живого значения, и кровь и война-здесь слова из пяти букв, где третьей или второй-о.