После Первой мировой войны вновь созванное Национальное Собрание избирает первого
президента в истории Польской республики. На этот пост выдвигается вернувшийся
из Швейцарии профессор Габриэль Нарутович. Однако в Национальном Собрании начинается
серьезная борьба…
Фильм рассказывает о заключительном периоде жизни и карьеры первого президента
Польши Габриэля Нарутовича, занимавшего пост всего 5 дней, с 11 по 16 декабря
1922 года. Во время его инаугурации состоялись манифестации и выступления националистически
настроенных поляков. 16 декабря 1922 Нарутович принял участие в открытии художественной
выставки в варшавской галерее «Заксента», где был застрелен художником, фанатиком
Элигиушем Невядомским…
Габриэль Нарутович (1865-1922)-первый президент Польши, занимал пост всего 5
дней, с 11 по 16 декабря 1922 года. Его именем названа площадь в Варшаве. Родился
17 марта 1865 года в городе Тельши (ныне Тельшяй) Ковенской губернии, отец Ян
Нарутович (1820-1866)-участник польского восстания 1863 года, брат Станислав
участвовал в провозглашении независимой Литвы в 1918 году. Профессор Технологического
института в Цюрихе, гидроинженер. Габриэль Нарутович, в молодости связанный
с партией «Пролетариат», присутствовал в польской политике с 1919 года как беспартийный
депутат; был министром общественных работ, затем иностранных дел. Избран на
пост президента республики Сеймом, после чего ему передал власть «Глава государства»
маршал Юзеф Пилсудский. Интересно, что одним из кандидатов был другой ученый-знаменитый
российско-польский лингвист И. А. Бодуэн де Куртенэ. В результате парламентских
выборов в ноябре 1922 года из 444 мест Сейма правоцентристская группировка получила
220 мандатов, левые-97, национальные меньшинства-89, другие-38. Также в Сенате
большинство из 111 мест принадлежало правым. На пост президента было выдвинуто
пять кандидатов: Ян Нецислав Бодуэн де Куртенэ-кандидат от национальных меньшинств.
Игнацы Дашинский-кандидат, выдвинутый социалистической партией. Габриэль Нарутович-беспартийный
кандидат, выдвинутый польской крестьянской партией «Освобождение». Станислав
Войцеховский-кандидат, выдвинутый польской крестьянской партией «Пяст». Маврикий
Замойский-кандидат от правых. На пост президента польской республики 9 декабря
1922 был избран Габриэль Нарутович, получивший 289 из 555 голосов депутатов
и сенаторов Национального собрания. В последнем туре выборов Нарутович получил
56 % голосов Собрания в то время как Замойский, располагая только голосами правых-меньше
44 % голосов. Сразу же после выборов, около 8 часов пополудни, премьер-министр
Юлиан Новак, маршал Сейма-Мацей Рaтaй и маршал Сената-Войцех Тромптшиньский
отправились к Нарутовичу, находившемуся во дворце Брюля, чтобы сообщить ему
о выборе Собрания и узнать принимает ли он свое избрание. На это Нарутович ответил,
что подчинение воле Национального собрания является его гражданским долгом,
и свое избрание на высший пост в стране он принимает. Так как избрание Нарутовича
было поддержано левыми и коалицией национальных меньшинств (евреев, украинцев,
литовцев, немцев), сразу же против него была развернута агрессивная кампания
националистов, объявивших его «президентом евреев», «не знающим польского».
16 декабря 1922 года новоизбранный президент был застрелен на художественной
выставке в Варшаве экстремистом Элигиушем Невядомским-критиком-модернистом и
художником, придерживавшимся крайне правых взглядов. Невядомский был приговорен
к смертной казни и расстрелян 31 января 1923 года в Варшавской цитадели. На
похоронах убийцы присутствовало 10 тысяч человек, и националисты объявили его
мучеником. Гибель Нарутовича усилила политическую нестабильность в стране и
скепсис Пилсудского по отношению к республиканским властям; возникший кризис
закончился Майским переворотом 1926 года.
Элигиуш Невядомский (1869-1923)-польский художник, преподаватель и художественный
критик, убийца первого президента Польши Габриэля Нарутовича. Э. Невядомский
родился в старинной дворянской семье, происходившей из Подляшья. Когда Элигиушу
было два года, умерла его мать. Среднее образование он получил в варшавском
реальном училище. Далее учился в петербургской Императорской Академии художеств,
которую закончил в 1894 году с золотой медалью (за картину Кентавры в лесу).
За время учебы завоевал две малые серебряные медали и две годичные поощрительные
300-рублевые стипендии. В 1894-1896 годах продолжал обучение в Париже. Во время
пребывания в Париже тяжело болел. Был учеником художника Войцеха Герсона. По
возвращении в Варшаву выступал в первую очередь как публицист и художественный
критик; его статьи высоко ценились. С 1897 года преподавал рисование в варшавской
Политехнической школе. Много занимался устройством в Варшаве школы изящных искусств
европейского уровня. В это же время совершил несколько поездок в горный Татранский
край, составил одну из первых научных карт Татр. Много занимался преподаванием
в варшавских художественных школах, читал лекции в провинции, написал несколько
научных работ по истории искусства и иконографии.
С началом Первой мировой войны преподавал историю живописи, писал портреты и
художественные композиции, работал как иллюстратор. 1 марта 1918 года был назначен
заведующим отделением живописи и скульптуры во временном правительстве оккупированного
Германией королевства Польского. Автор сочинения «Польская живопись XIX-XX столетий».
Э. Невядомский всегда тяготел к политической, патриотической общественной работе.
Во время учебы в Петербурге был избран президентом землячества польских студентов.
Вернувшись в Варшаву, поддерживал отношения с правыми, националистическими польскими
организациями. В ноябре 1918 года принимал участие в разоружении немецких войск
в Варшаве. В 1920 году, во время Советско-польской войны, пытался вступить добровольцем
в польскую армию, но не прошел по возрасту. С разрешения генерала Казимира Соснковского
был направлен в управление контрразведки при Главном штабе. В 1921 году Э. Невядомский
демобилизовался и вернулся в Варшаву, в министерство культуры. 16 декабря 1922
года во время открытия художественной выставки в варшавской галерее «Захента»
Невядомский трижды выстрелил из револьвера в первого президента Польши Г. Нарутовича,
который скончался на месте. На суде художник потребовал для себя смертной казни.
При этом заявил, что первоначально собирался стрелять в Ю. Пилсудского как главного
проводника демократических и левых идей, «разрушающих Польское государство»,
но когда Пилсудский отказался от поста президента Польши, Невядомский решил
совершить покушение на Нарутовича. Расстрелян по приговору суда в Варшавской
цитадели 31 января 1923 года в 7:19 утра. Похоронен на варшавском кладбище «Повонзки».
В церемонии похорон принимали участие около десяти тысяч человек.
Габриэль Нарутович, первый президент Польши после восстановления независимости,
был убит 16 декабря 1922 года на шестой день нахождения в должности. Он был
смертельно ранен художником Элигиушем Невядомским во время посещения выставки
во дворце Общества поощрения художеств. В ходе экскурсии в выставочный зал №
1 Невядомский с близкого расстояния трижды выстрелил из револьвера в Нарутовича,
который скончался на месте. Убийца, не оказавший сопротивления, был арестован
и предстал перед судом, который 30 декабря 1922 года приговорил его к смертной
казни за убийство президента республики. Приговор был приведен в исполнение
через расстрел 31 января 1923 года. После окончания первой мировой войны в 1918
году Польша обрела независимость. Согласно статье № 39 конституции Польской
республики принятой 17 марта 1921 года президент избирался большинством голосов
Сейма и Сената, составляющих Национальное собрание. На пост президента Польской
республики 9 декабря 1922 был избран Габриэль Нарутович, получивший 289 из 555
голосов депутатов и сенаторов Национального собрания. В последнем туре выборов
Нарутович получил 56 % голосов Собрания в то время как Замойский, располагая
только голосами правых-меньше 44 % голосов. Сразу же после выборов, около 8
часов пополудни, премьер-министр Юлиан Новак, маршал Сейма-Мацей Рaтaй и маршал
Сената-Войцех Тромптшиньский отправились к Нарутовичу, находившемуся во дворце
Брюля, чтобы сообщить ему о выборе Собрания и узнать, принимает ли он свое избрание.
На это Нарутович ответил, что подчинение воле Национального собрания является
его гражданским долгом, и свое избрание на высший пост в стране он принимает.
Габриэль Нарутович профессор, инженер стал одним из лидеров левого крыла в Сейме.
После принятия в марте 1922 польской конституции и проведения в ноябре 1922
выборов в сенат и сейм Польши Нарутович на президентских выборах в декабре 1922
был избран президентом Польши. Националисты-эндеки из правого крыла не приняли
его избрания, прокатился ряд акций протеста. Грядущее убийство Нарутовича стало
апогеем агрессивной, правой и антисемитской пропаганды, которая очерняла его.
На фоне уличных протестов недружественная пресса называла его атеистом, масоном
и евреем. Информация о победе на выборах кандидата Нарутовича быстро распространилась
по Варшаве. Правые организации не согласились с решением Национального собрания.
Депутатов и сенаторов, участвующие в голосовании на выходе из здания встретила
демонстрация, участники которой (в основном студенты и школьники) выражали неудовлетворенность
итогами выборов. Протестующие прошли маршем от улицы Новый свят по Уяздовской
алее до дома генерала Юзефа Халлера, крича: «Долой Нарутовича». Генерал Халлер
вышел на балкон и выступил с речью перед собравшейся толпой. Соотечественники
и товарищи по оружию! Вы и никто другой заслонили своей грудью как твердой стеной
границы Жечи Посполитой, шлагбаумы Варшавы. Своими действиями вы добивались
только одного: Польши. Польши великой, независимой. На сегодняшний день Польша,
за которую вы боретесь, разбита. Ваша реакция-это показатель народного возмущения,
вы-его рупор, оно растет и поднимается как волна. Толпа ответила на слова генерала
возгласами одобрения «Виват!». Халлер в свою очередь похвалил, тех, кто выкрикивал
лозунги против Нарутовича. Затем толпа подошла к дому, где располагалась редакция
«Варшавской газеты». Там к толпе обратился с речью редактор газеты, депутат
Энтони Садзевич. Ослепленные политики из левых и крестьян решили, что высшим
представителем Польши должен быть человек, который еще за два дня до этого был
гражданином Швейцарии и для которого было сфабриковано польское гражданство
возможно сразу после президентских выборов. В 1912 году евреи навязали Варшаве
некоего Ягелло, как депутата в российскую Думу. Сегодня они пошли еще дальше:
навязали господина Нарутовича на пост президента. Граждане были намеренно введены
в заблуждение обнародованной ложной информацией о том, что Габриэль Нарутович,
который в течение двух лет был министром общественных работ в правительстве
Республики Польша, не имел польского гражданства. На многотысячном митинге на
проспекте 3 Мая была принята резолюция, призывающая Нарутовича уйти в отставку,
а «Пяст» отказаться от поддержки предателей нации. В день выборов президента
Нарутовича группа депутатов от Христианского союза национального единства выпустила
коммюнике, в котором сообщалось, что они будут бороться против вступления в
должность президента Габриэля Нарутовича. В заявлении говорилось, что выбор
был навязан, и что борьба была необходимостью для защиты национального характера
польского государства, которому угрожал этот выбор. На следующий день после
выборов Национал-демократия объявила, что в будущем не примет ни одно правительство,
сформированное президентом, навязанным евреями, немцами и украинцами. Правое
крыло, добивавшееся относительной победы на предстоящих парламентских выборах,
восприняло избрание Нарутовича как поражение. Растущие политические амбиции
правых, рассчитывающих взять в свои руки всю полноту власти и разочарование
от итогов голосования, стали поводом для бурного политического наступления правых,
а главным доводом стал выбор Нарутовича национальными меньшинствами. Избрание
Габриэля Нарутовича на пост президента при значительной поддержке национальных
меньшинств показало, что меньшинства вовлечены в политическую жизнь государства.
Эта тенденция не была замечена правыми, которые сделали ставку на так называемое
«польское большинство» имеющее единственное право решать дела и проблемы Польши
и, в частности, выбирать главу государства. После выборов был опубликован ряд
статей, содержащих оскорбления, угрозы и нападки в адрес Нарутовича. Станислав
Стронский опубликовал статью «Завады» в ежедневной газете «Жечь Посполита»,
в которой он заявил, что Нарутович является препятствием, установленным Юзефом
Пилсудским на пути к восстановлению государства. В этой статье он выразил возмущение
тем, что Нарутович принял выбор, который он ранее назвал позорно провокационным.
Единственная надежда, по словам Стронского, была на то, что избранный президент
откажется от принесения президентской присяги. Стронский в интервью Адаму Прагеру
1939 года заявил, что то, что он сделал в 1922 году, следует считать худшей
ошибкой в его жизни. Выдвигались ксенофобские аргументы, предполагающие, что
Нарутович не был поляком (он родился в Ковенщине, в литовской семье, с юных
лет жил в Швейцарии). Также предполагалось, что Нарутович, как состоятельный
человек, мог быть использован в неопределенных интересах мировых финансистов,
а итоги выборов были определены голосами национальных меньшинств. Это были ложные
обвинения. На самом деле Нарутович был гражданином Польши и не имел никакого
отношения к мировым финансистам. Нарутовича также обвиняли в космополитизме,
отсутствии религиозности и поддержке евреев как вызову, брошенному польской
нации. Газеты правого толка поддерживали националистические настроения, а газеты
национально-демократического толка опубликовали заявление парламентского комитета
Христианского Союза национального единства, в котором говорилось, что вышеупомянутый
Союз будет выступать против законных и конституционных выборов: «Группы Союза
христианского национального единства не могут взять на себя ответственность
за ход государственных дел и отказываются от любой поддержки правительств, назначенных
президентом, навязанным иностранными национальностями: евреями, немцами и украинцами…Партии
Союза христианского национального единства вступают в решительную борьбу за
национальный характер Польского государства, которому этот выбор угрожает».
Газеты не скупились на эпитеты и обличения: (масон, неверующий эмигрант, незнакомый
с отношениями, сложившимися в стране, еврейский избранник, вор, еврейский прихвостень).
Высказывались обвинения, что Нарутович победил на выборах, благодаря предполагаемому
родству с Пилсудским. Высказывались опасения, что Нарутович, проживший тридцать
лет на чужбине не знает Польшу, не чувствует польского духа и жизненных интересов
государства. Правое антисемитское объединение «Развитие» выступило с призывом
к действию, а Христианский союз национального единства 10 декабря 1922 года
опубликовал заявление о бойкоте власти, установленной национальными меньшинствами.
Антоний Садзевич в «Варшавской газете» и Владислав Рабский в «Варшавском курьере»
писали о Нарутовиче как о еврейском избраннике, препятствии и помехе. «Газета
Поранна» даже писала: «Какие-то птичьи мозги чиновников бьются над проведением
церемонии прихода к власти президента Нарутовича…Польское население не вынесет
этой провокации…вместо потока крови, который мы видели на днях, польются реки
крови». Винценты Витос писал в своих мемуарах: «Пресса правого лагеря явно всколыхнулась,
представив избрание Нарутовича как триумф еврейства и несчастье для Польши.
Толпы сошли с ума, угрожая всем, кто голосовал за Нарутовича. Невиданные выходки
против первого президента восстановленного государства не были должным образом
наказаны ни прессой, ни правыми организациями. Это едва не стало стимулом к
дальнейшим эксцессам». Ксендз Лютославский написал в партийной газете: «Как
посмели евреи навязать Польше своего президента?». Поздним вечером 15 декабря
1922 года, накануне покушения, Станислав Царь обсудил с президентом Нарутовичем
планы на следующий день. В ходе беседы Царь упомянул о приглашении на открытие
ежегодной выставки художеств Общества. Президент согласился посетить выставку.
Он не желал, чтобы его отсутствие было неправильно истолковано. Получив согласие
президента, Царь предложил посетить Общество после визита кардинала Каковского,
запланированного на утро в 11:30. Посещение выставки художеств должно было состояться
в 12:00. Президент Нарутович попросил Царя сопровождать его во время посещения
выставки. В то же время президент не хотел сообщать полиции о принятом плане.
Он посчитал, что наилучшая защита-это не обращаться к органам безопасности.
На 16 декабря 1922 года для президента Нарутовича был составлен следующий график:
11:30-визит к кардиналу Александру Каковскому; 12:00-открытие художественной
выставки в здании Общества; 12:30-заслушивание доклада Тадеуша Густава Яковского,
близкого соратника Нарутовича из Министерства иностранных дел, вернувшегося
из Гданьска. Яковский ездил в Гданьск, чтобы от имени президента Нарутовича
проинформировать генерального комиссара Польской республики в Гданьске Леона
Плучиньского о предлагаемой миссии по формированию правительства. Переговорив
с Яковским, Плучиньский согласился занять пост премьер-министра, но Нарутович
уже не успел узнать об этом. 13:30-встреча с главой ордена Белого Орла. Вечером
президент должен был провести дальнейшие переговоры с кандидатами в министры
в новом правительстве. Перед отъездом на встречу с кардиналом Каковским президент
Нарутович подписал акт помилования для заключенного, приговоренного к смертной
казни. Он посчитал, что это хороший знак. Это стало единственным официальным
решением президента Нарутовича. Незадолго до отъезда президента во дворец Бельведер
прибыл Леопольд Скулский, с которым президент совместно арендовал охотничье
угодье. Скулский пригласил Нарутовича съездить на непродолжительную охоту. Президент
решил подождать с поездкой до вечера. Перед отъездом президент Нарутович сказал
Скулскому: «Помни, господин Леопольд: в случае несчастья, пожалуйста, прошу
позаботься о моих детях». Встреча с кардиналом началась в 11.30 как и было запланировано
и продлилась полчаса. Кардинал Александр Каковский поддержал избрание Нарутовича
на пост президента и осудил нападки правых и католических кругов, уличные демонстрации
и оскорбительные статьи. На встрече кардинал заявил, что Нарутович является
праведным и выдающимся человеком, и что уличные разговоры-это еще на вся Польша.
Кардинал также попросил Габриэля Нарутовича снести временные мучения и унижения
для всеобщего блага. Визит вежливости президента Нарутовича к кардиналу Каковскому
имел целью развеять обвинения правых кругов в атеизме президента. Во время встречи
Нарутовича с Каковским Элигиуш около 11:30 в задние Общества прибыл Невядомский.
В здание пускали только с личными приглашениями, следовательно у Невядомского
приглашение было. Правление Общества никогда не упускало из виду Невядомского,
чей неуравновешенный характер и стиль статей в национальной демократической
прессе были известны. В холле здания собралась публика. Незадолго до 12.00 на
выставку прибыли два адъютанта, чтобы подтвердить прибытие президента Нарутовича.
Вскоре после них прибыли премьер-министр Юлиан Новак и министры-Казимеж Куманьецкий
и Вацлав Маковский. Выйдя от кардинала Каковского, президент Габриэль Нарутович
поехал на автомобиле до галереи вместе с начальником канцелярии Станиславом
Царем. Президент ехал по улице Новый Свят, поездка до галереи заняла несколько
минут. Президент был в прекрасном настроении, пешеходы на улице приветствовали
его спокойно. В 12.10 автомобиль с президентом остановился у здания Общества.
На ступенях у входа его встретил начальник дипломатического протокола Стефан
Пжежджьецкий. Председатель общества поблагодарил президента за визит и проводил
его внутрь здания. Собравшаяся в здании публика встретила президента аплодисментами
и возгласами «виват!». На пути в выставочный зал президент поприветствовал группу
художников, организовавших выставку, и обменялся рукопожатием с каждым из них.
В 12.12 президент вошел в зал расположенный на первом этаже выставки. В время
осмотра портрета Бронислава Копчинского на фронтоне общества к президенту подошел
посол Англии в Польше Уильям Гринферр Макс Мюллер со своей супругой. Она сказала:
«Позвольте, господин президент, вас поздравить», на что Нарутович ответил: «Скорее
принести соболезнования». Появление президента в портретной галерее вызвало
всеобщий интерес собравшейся там публики. В момент, когда президент остановился
перед портретом Теодора Жемка, послышались три выстрела из револьвера. Собравшаяся
публика пришла в сильное смятение. Президент зашатался и рухнул на пол. Поэтесса
Казимера Иллакович поддерживала его голову. Премьер-министр Новак позвал врача.
Случайно оказавшийся поблизости доктор Снегоцкий поспешил на помощь, но смог
зафиксировать только внутреннее кровоизлияние в легких, «удушье», остановку
сердца и смерть президента. В это время убийца президента спокойно стоял, держа
в руке испанский револьвер, направленный в сторону скончавшегося Нарутовича.
Это был Элигиуш Невядомский. Опомнившийся вице-президент общества поощрения
художеств Эдвард Окунь и один из адъютантов президента схватили убийцу, который
дал себя разоружить без сопротивления и сказал «Больше не буду стрелять». По
воспоминаниям художника Яна Скотницкого вскоре после этого премьер-министр Новак
покинул галерею. В это время на площади Трех крестов проходили похороны одного
из рабочих, убитых во время демонстрации в поддержку выбора Нарутовича. На похоронах
собралась толпа в несколько десятков тысяч человек, если бы до нее дошли новости
об убийстве президента, то это могло вызвать непредсказуемую реакцию. Поэтому
было принято решение немедленно запереть двери и никого не выпускать. Был отправлен
посыльный к маршалу сейма Мацею Ратаю, который согласно конституции должен был
заменить президента. Тем не менее, он мог принять полномочия только после официального
объявления о смерти действующего президента. В 13.15 прибывший на место Ян Скожынький,
судья окружного суда в Варшаве в сопровождении свидетелей: Эдварда Окуня, врача,
профессора Антония Лещньевского и сотрудников прокуратуры составили первый протокол
осмотра тела Президента Нарутовича. Фрагмент протокола: В здании Центра изобразительных
искусств Общества, зал № I на первом этаже, вдоль и параллельно стоящему дивану,
направив голову к выходной двери, на спине лежит тело президента Польской республики
Нарутовича. Рубашка на груди распахнута и окровавлена. На кисти правой руки
следы крови. Прибывший в 12.01 проф. Антоний Лещньевский заявил, что президент
Польской республики скончался и что смерть наступила от огнестрельных ранений
грудной клетки. В 14.30 прибыла открытая повозка и эскадрон шеволежеров для
почетного сопровождения тела убитого президента. Министр труда и социальной
защиты Даровский, Станислав Царь и члены комитета Общества перенесли на руках
в экипаж тело президента, завернутое в польский флаг. Тело президента было перевезено
во дворец Бельведер. Случайные прохожие, узнавая о покушении, проклинали неизвестного
им преступника; среди них была Мария Невядомская (супруга убийцы президента).
У здания Общества собралась толпа. В связи с этим убийцу президента вывели через
боковой выход на Королевскую улицу. Невядомский в сопровождении высоких чинов
полиции был перевезен в Мокотовскую тюрьму. На здании Общества были вывешены
траурные знамена. Убийство произошло в критический момент. Премьер-министр Новак
14 декабря 1922 года передал президенту Нарутовичу заявление об отставке правительства,
а новое правительство еще не было сформировано. В течение 24 часов после убийства
президента Габриэля Нарутовича в стране не было власти, жизнь государства замерла.
Правые экстремисты были временно парализованы. Однако перед лицом переворота
активизировались радикальные левые группы. Часть офицеров легионов, некоторые
члены Польской войсковой организации и популисты быстро договорились о немедленном
возмездии правым кругам и о захвате власти в Польше. Вечером 16 декабря 1922
года в Главном штабе собралась группа офицеров легионов, так называемая группа
полковников. В ее составе были также Богуслав Мьедзиньский, Адам Коц, Игнацы
Бернер, Казимеж Стамировски, Хенрик Флояр-Райхман, Либицкий, Влоскович. Нет
никаких свидетельств, встреча офицеров была инициирована маршалом Пилсудским,
но зная дисциплину сторонников Пилсудского, кажется неправдоподобным, что они
не сообщили ему о своих планах или предпринятых действиях. Несмотря на то, что
Пилсудский формально был частным лицом и не выполнял никаких функций, он был
только председателем Закрытого военного совета, но у него не было никакой власти
над армией, кроме личного авторитета. Группа офицеров предприняла попытку связаться
с министерствами по телефону. В результате было подтверждено, что органы власти
прекратили свою деятельность. Ни в Министерстве иностранных дел, ни в Главном
управлении полиции никого не было. В воеводства или иностранные представительства
не направлялись никакие инструкции или информация. Никакой официальной информации
Польскому телеграфному агентству предоставлено не было. Правительство не функционировало.
Столкнувшись с такой ситуацией, офицеры разошлись по министерствам и установили
телефонную связь с воеводами и главами дипломатических миссий. Была предоставлена
информация о том, что произошло, а также четкая уверенность в том, что ситуация
находится под контролем. После смерти президента Нарутовича к председателю варшавской
организации Раймунду Яворовскому пришли полковник Мариан Зындрам-Косьялковский
и еще два офицера, входивших в заговор Пилсудского с целью отомстить за гибель
Нарутовича, убийством главных правых активистов. Яворовский, не посоветовавшись
с центральным комитетом, выразил одобрение этому плану и ожидал списка с именами
тех, кто должен быть убит. Приказ милиции, действовавшей в структурах, заключался
в том, чтобы пометить краской ворота домов, где планировались убийства. Главной
задачей ополчения было охрана парадов и демонстраций, таких операций, как запланированные,
ополчение никогда не выполняло. В ночь с 16 на 17 декабря в квартире Ежи Ивановского
прошла встреча активистов (Игнаций Дашинский, Раймунд Яворовский, Енджей Морачевский,
Адам Щиперский, Тадеуш Холувко) и военные (Казимеж Стамировский, Адам Влоскович).
Поздним вечером на встречу пришел Норберт Барлицкий, вернувшийся со встречи
с Юзефом Пилсудским, Мацеем Ратаем и Владиславом Сикорским. Барлицкий должен
был сообщить собравшимся о решении Владислава Сикорского о формировании правительства
и о мнении Пилсудского, который должен был выступить против безрассудных действий,
поскольку Польша не могла допустить обострения внутренней борьбы. Игнаций Дашинский
и Станислав Тугутт также помогли успокоить настроение. Благодаря своему авторитету
они справились с мстительными настроениями в своей среде. Людвик Даровский выступил
с сообщением, информирующим общественность об убийстве президента Габриэля Нарутовича,
в котором охарактеризовал преступление как отвратительное и в то же время призвал
к спокойствию и серьезности. 17 декабря 1922 года маршал сейма Мацей Ратай,
занимавший пост президента Польской Республики с 16 декабря 1922 года, назначил
новое правительство во главе с генералом Владиславом Сикорским. Генерал-премьер-министр
также взял на себя управление министерством внутренних дел и ненадолго ввел
чрезвычайное положение и приказал интернировать самого агрессивного, в том числе
Адольфа Новачинского. В результате в столице воцарился мир, тем более что народный
лагерь тоже пытался успокоить страсти. Новый премьер-министр на съезде старшин
в Сейме решительно заявил, что намерен наказать не только непосредственного
убийцу президента Нарутовича, но и моральных виновников этого преступления.
Сикорский назвал события, произошедшие между 9 и 16 декабря, большим позором,
чем фактическое убийство, к которому они привели. На встрече с лидерами всех
партий он предупредил национал-демократов, что если будут беспорядки, он без
колебаний подавит их, наводя порядок с помощью военных и не делая различий между
виновными и невиновными. Сикорский выступил с обращением к нации, призвав, несмотря
на явное возмущение общественности покушением на самого важного человека в государстве,
сохранять мир и правопорядок. Он также заявил, что как дисциплинированный солдат,
приняв бразды правления, будет беспощадно охранять внутренний мир, а виновные
в вероломном убийстве получат заслуженное и законно назначенное наказание. 17
декабря 1922 года министр военных дел генерал Казимеж Соснковский выступил с
обращением в связи с убийством президента Габриэля Нарутовича. 19 декабря 1922
года на заседании правительства под председательством премьер-министра Сикорского
было рассмотрено предложение провести суд над убийцей президента Габриэля Нарутовича
по упрощенной процедуре. Аргументом в пользу такого рассмотрения дела был возмутительный
характер преступления и необходимость наложения жесткого и немедленного наказания.
Однако Сейм занял противоположную позицию, и дело Невядомского было передано
в окружной суд, начало процесса было определено на 29 декабря 1922 года. Государственным
защитником Невядомского был назначен Станислав Кийеньский, считавшийся опытным
и влиятельным адвокатом. Кийеньский располагал достаточным опытом участия во
многих громких политических процессах. Он произвел величайшую сенсацию, защищая
в 1905 году социал-демократа Б. Груцмана, арестованного вместе с Марцином Каспжа
ком.Кийеньский рассчитывал в ходе процесса морально реабилитировать убийство,
совершенное Невядомским, преподать это ужасное деяние как необходимое, а самого
Невядомского представить как мстителя за вред, причиненный здоровому большинству
населения, которому угрожали Пилсудский, левые, евреи и масоны. Сам Элигиуш
Невядомский был образованным человеком, эрудитом и неплохим оратором. Он решил
защищаться сам во время суда. Невядомский оставил адвоката Кийеньского только
для контроля над ходом судебного процесса и, что для него было еще более важно,
распространения культа его личности после приговора. До начала процесса в правой
прессе публиковались длинные и обширные биографии Невядомского. Судебный процесс
начался 30 декабря 1922 года в окружном суде по ул. Мьедова в Варшаве. Зал был
заполнен журналистами и зрителями, присутствовали министры: Людвик Даровский,
Вацлав Маковский и Генрик Страсбургер. На процессе также присутствовали Стефан
Жеромский и Вацлав Серошевский. В 10:50 в зал суда прибыл судейский коллектив:
председатель суда Вацлав Ласковский, судьи Ян Козаковский и Тадеуш Крассовский.
Обвинение представлял прокурор Казимеж Рудницкий, адвокат Франчишек Пашальский
выступал как гражданский истец от имени детей убитого президента. Защиту подсудимого
представлял адвокат Станислав Кийеньский. Прокурор представил обвинительное
заключение в соответствии со статьей № 99 Уголовного кодекса и статьей 15 нормативных
актов. Согласно заключению 16 декабря 1922 года во время открытия выставки Элигиуш
Невиадомский покушался на жизнь президента Польской республики, выпустив в него
три револьверных пули, в результате чего президент погиб на месте. Свидетелями
выступили: Станислав Царь-глава гражданской канцелярии президента, Кароль Козловский-председатель
Общества поощрения художеств, художники Эдвард Окунь и Ян Скотницкий, Игнацы
Солтан-первый адъютант президента. Невядомский не признал себя виновным по обвинительному
заключению. Он лишь признал нарушение закона и выразил готовность понести за
это максимальную ответственность. Когда он говорил, имея в виду обвинительное
заключение, то в самом начале высказал свое политическое кредо, позволившее
ему совершить покушение на жизнь человека, которого он считал символом зла.
Невядомский возмутил общественное мнение, заявив, что изначально планировал
убийство начальника государства Юзефа Пилсудского и намеревался убить его 6
декабря 1922 года. Однако 5 декабря услышал о новостях, которые заставили его
отказаться от этого. В этот день он прочитал в газете, что Пилсудский категорически
отказался баллотироваться на пост президента Польской республики. Выступая перед
судом, Невядомский произносил длинные монологи, представил политический манифест
и много информации, не имеющей существенного отношения к убийству президента
Нарутовича. О самом Нарутовиче Невядомский сказал, что он был почтенным и честным
человеком, а как политик вообще ничего из себя не представлял. Суд неоднократно
выносил предупреждения Невядомскому и просил его говорить кратко. Суд допросил
свидетелей Козловского и Царя об обстоятельствах приглашения президента Нарутовича
на открытие выставки. Козловский подтвердил выводы следствия, что приглашение
было его личной инициативой и было принято президентом по ходатайству Царя.
Козловский также показал, что был крайне удивлен поведением премьер-министра
Новака сразу после убийства. Новак сетовал, почему Нарутович появился на выставке
и что он настоятельно просил его не появляться там. Накануне убийства Новак
заверил Козловского, что президент обязательно приедет, и он попросит его об
этом от имени художников. Адвокат Кийеньский избрал относительно осторожную
и деликатную линию защиты, представив Невядомского как благородного, восторженного,
чувствительного человека, озабоченного общественным благом. В ходе дознания
суд заслушал в качестве свидетеля Юзефа Эверта, чей сын, находившийся в Сосновце,
якобы узнал 16 декабря в 10.00, что президента убил Элигиуш Невядомский. Приняв
эти показания, суд удалился на совещание, после которого заявил, что показания
Эверта не имеют отношения к делу и проверка любых таких слухов только бессмысленно
продлит судебное разбирательство. Прокурор и адвокат выступили с заключительными
речами. В своем выступлении прокурор представил неопровержимые доказательства
вины подсудимого, обратил внимание на отсутствие у подсудимого раскаяния и чувства
вины, указал на тяжесть преступления, которое согласно уголовному кодексу является
покушением на жизнь президента, но с точки зрения польского государства позором
для нации. По причине вредоносности преступления прокурор Рудницкий потребовал
смертной казни для Элигиуша Невядомского. Адвокат Кийеньский поблагодарил суд
за передачу дела защите, подчеркнув, что он ограничил свою роль по прямой просьбе
Невядомского. В своем выступлении адвокат представил Невядомского как трагичную
личность, благородного идеалиста, поступившего по зову голоса души. Кийеньский
предложил не применять смертную казнь и заменить ее на тюремное заключение строгого
режима или на обычное наказание. В этот момент Невядомский выразил резкий протест,
чтобы его защитник прекратил высказывать подобные аргументы. У него не было
намерения избежать смертной казни. Сам Невядомский в последнем слове не выразил
раскаяния. Он заявил, что совершил тяжелый поступок и что тюремное заключение
будет для него позором. В 19:45 суд удалился на сверхурочное заседание, после
чего вернулся в зал, чтобы огласить приговор. Суд пришел к убеждению, что в
рассмотренном деле соблюдены все условия, указанные в части 2 статьи 99 уголовного
кодекса и статьи 15 второй части нормативных актов приложений к уголовному кодексу,
и приговорил Элигиуша Невядомского к лишению государственных прав и к смертной
казни. Суд огласил только резолютивную часть приговора, сообщив, что приговор
будет объявлен на правительственном совещании 10 января 1923 года. Судья Ян
Козаковский высказал особое мнение по приговору, посчитав, что Элигиуш Невядомский
«совершил преступное действие в состоянии чрезвычайно сильного аффекта», и высказался
в пользу бессрочного тюремного заключение для Невядомского. По закону судебный
приговор не требовал утверждения и мог быть приведен в исполнение в установленный
срок. Только президент Польской республики мог воспользоваться правом на помилование
и заменить смертную казнь на длительное тюремное заключение. Элигиуш Невядомский
не стал обжаловать свой приговор, срок подачи апелляций истекал к 27 января
1923 года. 14 января он направил письмо в районный суд, в котором заявил, что
принимает приговор и все прошения о помиловании следует рассматривать как поданные
без его ведома и против его воли. Президент Речи Посполитой Станислав Войцеховский
не воспользовался своим правом на помилование, заявив: «Я изучил документы,
но ни в них, ни в своей душе не могу найти причин, чтобы изменить решение суда».
8 января Лео Белмонт опубликовал «Открытое письмо господину президенту Польской
республики по делу Элигиуша Невядомского» в котором доказывал, что исполнение
приговора над Невядомским сделает его героем для правых и в то же время ничего
не изменит в польской политической жизни. Эти слова подтвердились, потому что
уже при жизни Невядомский стал героем для многих поляков. Приведение приговора
в исполнение было назначено на 31 января 1923 года. В 6.30 Невядомского привезли
в Цитадель. На месте казни построилась рота 30-го полка каневских стрелков.
После того как судебный секретарь огласил приговор, Невядомский спокойно снял
пальто, шарф и шляпу, отдал очки адвокату Кийеньскому и встал на месте казни.
Перед казнью Невядомский попросил не завязывать ему глаза и произнес последнее
слово: «Стреляйте мне в голову и в сердце, умираю за Польшу, которую губит Пилсудский».
По команде расстрельный взвод дал залп. Врач подтвердил немедленную смерть Невядомского
от ран в голову. Гроб с телом Невядомского поместили в импровизированную яму
на площади цитадели. В ночь с 5 на 6 февраля 1923 года тело было извлечено из
ямы и перенесено на кладбище Повонзки. Несмотря на неурочное время, на похороны
Невядомского пришло около 10 тыс. человек. Невядомский был связан с правым крылом
национально-демократической партии. На суде он заявил, что планировал убить
Юзефа Пилсудского, но в итоге убил его союзника Нарутовича, это был «шаг в борьбе
за полонизацию и за нацию». Убийца был приговорен к смерти, приговор был приведен
в исполнение 31 января в Александровской цитадели. Часть сторонников правого
крыла провозгласили Невядомского героем. Националистическая пресса правого крыла
и историки продолжают видеть Невядомского в положительном свете, пишут о его
«героической позиции», «священных убеждениях», «патриотическом долге». В течение
месяцев его могила стала местом поклонения националистов, больше трех сотен
варшавских младенцев при крещении получили имя Элигиуш. Убийство первого президента
второй Польской республики и гневная агитация против него показали нестойкость
демократических механизмов в Польше того времени.