Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 18 лет.
Через 15 лет после окончания Второй мировой войны создается команда спецагентов,
чтобы выследить Адольфа Эйхмана-печально известного сотрудника гестапо, отвечавшего
за «окончательное решение еврейского вопроса»…
Похищение Эйхмана, операция «Финал»-операция израильской разведки «Моссад» по
задержанию и тайному вывозу из Аргентины в Израиль нацистского военного преступника
Адольфа Эйхмана, осуществленная в мае 1960 года. Операция была проведена неофициально;
Аргентина обвинила Израиль в грубом нарушении ее суверенитета. Израиль оправдывал
противозаконность операции беспрецедентностью преступлений Эйхмана, несущего
прямую ответственность за организацию геноцида европейского еврейства в годы
Второй мировой войны. Сорок лет спустя Аргентина принесла официальные извинения
жертвам Холокоста за предоставление убежища нацистам. В целом вопрос о розыске
и наказании бывших нацистов стоял в Израиле весьма остро: большая часть населения
страны либо сама пострадала от Холокоста, либо имела множество пострадавших
родственников, друзей и знакомых. Около 200 тысяч жителей страны сами прошли
через нацистские концентрационные лагеря и гетто. Для Израиля Адольф Эйхман
был «номером один» в списке разыскиваемых нацистов, а его поимка-вопросом принципа.
Эйхман играл важную роль в подготовке и проведении Ванзейской конференции, а
затем в реализации ее решений по «окончательному решению еврейского вопроса»
(то есть уничтожению европейского еврейства). Именно он осуществлял руководство
всеми операциями по депортации евреев Европы в лагеря смерти во время Второй
мировой войны. В 1945 году Эйхману удалось скрыться от разыскивающих его спецслужб
стран-союзниц, победивших нацистскую Германию. Эйхман переехал в Аргентину в
1950 году и поселился в Буэнос-Айресе под вымышленным именем Рикардо Клемент;
жена и трое сыновей присоединились к нему через два года, четвертый сын Эйхмана
родился уже в Аргентине. Относительно того, как израильская разведка вышла на
след Эйхмана, существуют несколько версий, опирающихся либо на изложение этой
истории Моссадом, либо на ее изложение охотником на нацистов Тувье Фридманом.
Несмотря на противоречия между разными версиями обнаружения Эйхмана, несомненно,
что ключевую роль в его поимке сыграл Лотар Герман. Лотар был немецким евреем.
Женитьба на немке не помогла ему избежать нацистских репрессий. Слепота не помешала
бывшему адвокату Лотару, живущему в Аргентине, интересоваться событиями, связанными
с поисками бывших нацистов. Он был в курсе, что Эйхман скрылся и находится в
розыске. Услышав, что его дочь познакомилась с членом аргентинской немецкой
колонии, молодым человеком по имени Николас Эйхман, который хвастался заслугами
своего отца перед Третьим рейхом, Герман заподозрил, что речь идет о сыне Адольфа
Эйхмана, и сообщил о своих подозрениях.
Лотар Герман получил обещанную премию только в 1972 году, примерно за год до
своей смерти. Когда его имя было обнародовано, он подвергся преследованиям со
стороны местных нацистов, а его дочь была вынуждена уехать из Аргентины в США.
Лотар Герман, заподозрив, что один из членов немецкой колонии в Буэнос-Айресе
на самом деле-Адольф Эйхман, написал письмо генеральному прокурору земли Гессен
(ФРГ) Фрицу Бауэру. Фриц Бауэр передал эти сведения израильтянам. Согласно публикации
2021 года, немец Герхард Кламмер некоторое время работал в Аргентине начальником
Эйхмана. Позже, осенью 1959 года, Кламмер встретил его в Буэнос-Айресе, выяснил
его адрес, сообщил об этом Бауэру через епископа Германа Кунста, и именно эта
информация непосредственно привела к поимке Эйхмана. Как пишет в своей книге
«Похищение палача» глава израильской разведки «Моссад» Иссер Харель, 19 сентября
1957 года прокурор Бауэр предоставил главе израильской делегации на переговорах
о репарациях в ФРГ доктору Шнееру информацию о возможном местонахождении Эйхмана
в Аргентине. Через министерство иностранных дел Израиля информация попала в
«Моссад» к Иссеру Харелю. По другим данным, Бауэр обратился к представителю
израильской службы безопасности во Франкфурте Шаулю Дарому, а затем-к юридическому
советнику правительства Хаиму Коэну. По другой версии, на след Эйхмана вышел
бывший заключенный нацистского концлагеря, сотрудник института Яд ва-Шем Тувья
Фридман. В 1957 году Фридман создал в Хайфе независимый «Институт документации
и расследования преступлений нацистов» и добился от президента Всемирного еврейского
конгресса Нахума Голдмана выделения премии в размере 10 тысяч долларов за информацию
о местонахождении Эйхмана. Первую попытку найти Эйхмана Фридман предпринял еще
в конце 1945 года вместе с Ашером Бен-Натаном, который представлял в Австрии
секретную еврейскую организацию Моссад ле-Алия Бет. После допроса арестованного
штурмбаннфюрера СС Дитера Вислицени, друга и помощника Эйхмана, удалось найти
водителя и любовницу Эйхмана. Засада на квартире любовницы не принесла результатов.
Однако именно у нее удалось раздобыть первую фотографию Эйхмана. В конце августа
1959 года Фридману пришло письмо от директора Федерального центра расследований
преступлений нацистов в Людвигсбурге (Германия) Эрвина Шуле о том, что Эйхман
скрывается в Кувейте. Фридман обратился к знакомому журналисту из газеты «Маарив»
Моше Майзельсу с предложением опубликовать эту информацию. По словам Фридмана,
они решили сделать это в канун Судного дня, то есть 11 октября 1959 года, «чтобы
вызвать угрызения совести у членов правительства и напомнить им о нашем долге
перед погибшими». Тема оказалась востребованной, и статью перепечатали или сослались
на нее многие издания во всем мире. 12 октября 1959 года сведения из израильского
издания перепечатала немецкоязычная газета «Аргентинишес Тагеблатт», выходившая
в Буэнос-Айресе. 18 октября 1959 года Лотар Герман отправил Тувье Фридману письмо
с информацией, что Эйхман не в Кувейте, а в Аргентине.В письме Герман писал:
Сообщение немецкоязычной газеты о нацистском преступнике Адольфе Эйхмане абсолютно
ошибочно. Этот человек живет не в Кувейте, а в Буэнос-Айресе под вымышленным
именем с женой и четырьмя детьми. Я готов помочь институту и предоставить всю
информацию об Эйхмане». Израильский историк и журналист Шимон Бриман пишет,
что Фридман обменялся с Германом еще тремя письмами, после чего в декабре 1959
года связал его с сотрудниками «Моссада». При том, что большинство источников
не упоминает Тувью Фридмана, его имя находится в опубликованном в Израиле официальном
списке участников поимки Эйхмана. В том же списке находится имя Симона Визенталя,
хотя его роль в поимке Эйхмана остается неясной и отрицается как Харелем, так
и Фридманом. «Моссад» выяснил, что жена Эйхмана вторично вышла замуж за некоего
немца, прибывшего из Аргентины и вскоре уехала с ним. Возникло предположение,
что она вышла замуж за самого Эйхмана, сменившего фамилию и паспорт. «Моссад»
направил в Аргентину своих агентов, которые выследили Эйхмана и удостоверились,
что под именем Рикардо Клемента действительно скрывается сам Эйхман, а не какой-либо
другой беглый нацист. С помощью Германа был установлен адрес, по которому проживала
семья Эйхмана: Буэнос-Айрес, район Оливос, улица Чакабуко, 4261. За домом была
установлена слежка. Однако агенты сообщили, что это очень бедный район, домик
также не подходил, по их представлениям, для высокопоставленного нациста, который,
по сведениям преследователей, вывез из Европы много денег. В начале 1958 года
Эйхман покинул дом на Чакабуко и вновь пропал из поля зрения израильтян. К декабрю
1959 года агенты «Моссада» в Аргентине вновь вышли на след Эйхмана. Был установлен
его новый адрес: Буэнос-Айрес, квартал Сан-Фернандо, улица Гарибальди. Дом был
куплен на имя Вероники Катарины Либл де Фихман. Это имя полностью, за исключением
одной буквы в фамилии (Fichmann вместо Eichmann), совпадало с именем жены Эйхмана.
Харель решил направить в Аргентину опытного следователя службы безопасности
Шабак Цви Аарони. Тот прибыл в Буэнос-Айрес 29 февраля 1960 года. У него было
4 помощника, в том числе военный атташе посольства Израиля в Аргентине Ицхак
Элрон и его жена Сара. Дополнительное подтверждение личности Эйхмана было получено
21 марта 1960 года, когда в доме Клемента отмечали какой-то праздник. Изучив
досье Эйхмана, разведчики установили, что в этот день супруги Вероника и Адольф
Эйхманы должны были отмечать двадцатипятилетие своей свадьбы. 3 апреля 1960
года наблюдателям удалось незаметно сфотографировать Эйхмана возле его нового
дома. На основании фотографий и информации, собранной Цви Аарони, было решено,
что Эйхман опознан достаточно надежно, и Харель начал планировать его похищение;
однако окончательное подтверждение личности должно было быть получено во время
операции по захвату. Установив местонахождение Эйхмана, израильское руководство
приняло решение о его тайном вывозе из Аргентины в Израиль. Существовала опасность,
что попытка добиться выдачи Эйхмана приведет к его очередному исчезновению.
Аргентина после 1945 года стала настоящим прибежищем для нацистов. Сочувствовавший
Гитлеру президент Аргентины Хуан Перон не просто закрывал глаза на въезд в страну
огромного числа немцев с фальшивыми документами, но и активно помогал им скрыться
из Европы. Многие бывшие нацисты даже устраивались на работу в вооруженные силы
Аргентины. К моменту свержения Перона в 1955 году военной хунтой пронацистские
настроения в аргентинской элите, и особенно в силовых структурах, были весьма
сильными. Вероятность выдачи Эйхмана оценивалась израильтянами как очень небольшая,
и никто не хотел рисковать упустить преступника еще раз. Кроме того, как писал
Харель, Эйхмана могли выдать Германии, а через 15 лет после окончания войны
нацисты в Европе стали получать очень мягкие приговоры. Израильтяне боялись,
что из-за склонности прощать старые грехи Эйхман вообще уйдет от ответственности.
Операцию по похищению Эйхмана возглавил лично директор «Моссада» Иссер Харель.
Руководителем оперативной группы был назначен Рафи Эйтан. Все участники операции
были добровольцами. Большинство из них либо сами пострадали от нацистов во время
войны, либо имели погибших родственников. Участники операции были предупреждены,
что Эйхмана нужно доставить в Израиль живым и невредимым. Разработка операции
началась в конце 1959 года, а непосредственная подготовка-в апреле 1960 года.
Оперативники «Моссада» прибывали в Аргентину поодиночке из разных стран и в
разное время. Для оформления этих поездок «Моссадом» была даже создана подставная
туристическая фирма. Проведение операции было приурочено к официальному визиту
в Буэнос-Айрес израильской делегации на празднование 150-й годовщины независимости
Аргентины. Поскольку у Израиля не было регулярного воздушного сообщения с Аргентиной,
было принято решение вывезти Эйхмана на самолете официальной израильской делегации.
Руководство авиакомпании Эль-Аль пришлось посвятить в суть секретной операции.
Самолет должен был прилететь в Буэнос-Айрес 19 мая и вернуться назад 20 мая.
26 апреля первая группа оперативников установила за Эйхманом наблюдение, 29
апреля Харель вылетел в Аргентину для руководства операцией на месте. Всего
в операции было задействовано 30 человек, 12 из которых были задействованы непосредственно
в захвате и вывозе, а остальные-в поддержке и обеспечении. В Буэнос-Айресе сотрудники
«Моссада» арендовали несколько домов и автомобилей, разработали систему связи,
проработали мельчайшие детали будущей операции, включая запасные варианты и
эвакуацию в случае провала. К моменту захвата в распоряжении группы было семь
помещений, включая две городские квартиры, снятые за пару дней до проведения
операции. Первый срок проведения операции по захвату был назначен Харелем на
10 мая. Затем, с учетом замечаний оперативников, срок был перенесен на один
день. 11 мая два автомобиля и семь человек ждали появления Эйхмана с работы.
В восемь часов вечера прямо на улице Буэнос-Айреса Эйхман был схвачен группой
агентов «Моссада». Обычно Эйхман приезжал автобусом в 7 часов вечера. На этот
раз в автобусе его не было, не было его и в следующем. Он появился только в
20:05, включил фонарик и пошел в сторону дома. Лично задержание Эйхмана осуществил
Питер Малкин, известный впоследствии как «агент семь сорок» и «человек, который
поймал Эйхмана». Когда Эйхман приблизился к засаде на 10 метров, Малкин обратился
к нему по-испански «Минуточку, господин», а затем, сдавив шею приемом «нельсон»,
повалил на землю. Авраам Шалом выскочил из машины и схватил Эйхмана за ноги.
Рафи Эйтан подбежал с другой стороны, и втроем они втащили Эйхмана в машину.
На захват, по словам Малкина, понадобилось чуть более 20 секунд. Никаких посторонних
свидетелей поблизости не оказалось. Рафи Эйтан утверждает, что Эйхман не смог
оказать никакого сопротивления, а просто выл. В автомобиле Эйхману заткнули
рот кляпом, связали по рукам и ногам, надели темные очки и накрыли одеялом.
Цви Аарони сказал по-немецки: «Сиди спокойно, или прикончим!», Эйхман не двигался.
Обе машины поехали в одно из конспиративных помещений, арендованных «Моссадом».
Эйхман был доставлен на виллу, арендованную разведчиками в пригороде Буэнос-Айреса.
Первым делом его тщательно обыскали на предмет возможного оружия или яда для
самоубийства и осмотрели для обнаружения особых примет, приведенных в досье
Адольфа Эйхмана. Затем Цви Аарони провел первый допрос, позволивший со 100 %-й
достоверностью установить личность Эйхмана. Пленный без запинки назвал свои
номера в СС: 45326 и 63752, а также номер партийного билета НСДАП-889895. Эйхман
сказал, что понял, кто его захватил, и после непродолжительного запирательства
назвал свое настоящее имя. 13 мая о захвате Эйхмана разведчики известили израильское
правительство. Для руководства дальнейшим ходом операции Харель развернул так
называемый «мобильный штаб». Члены группы получили список кафе, где в определенный
час проводились совещания. Таким образом, каждая точка посещалась только один
раз. На вилле Эйхман провел девять дней под круглосуточной охраной. Большую
часть дня Эйхман лежал, прикованный к койке наручниками, в темных очках, чтобы
не видеть лиц конвоиров. Один из охранников находился в комнате с Эйхманом и
обязан был не спускать с него глаз. Второй охранник находился в смежной комнате
с открытой дверью. Охранникам Эйхмана было категорически запрещено с ним разговаривать,
и Рафи Эйтан следил за неукоснительным выполнением приказа. На ночь выставляли
охрану и во дворе. В комнате Эйхмана был установлен звонок тревоги для вызова
охранником подмоги. Во дворе стояла машина, готовая к немедленному отъезду в
случае опасности. Все, кто тем или иным образом контактировали с Эйхманом во
время его содержания на вилле, вынуждены были сдерживать и контролировать самих
себя и друг друга, чтобы не проявить агрессии в отношении Эйхмана. Харель пишет,
что единственная женщина на вилле, готовившая еду, с трудом удержалась от того,
чтобы не отравить пленника. Из соображений безопасности вход в дом и выход из
него были жестко ограничены. Сам Иссер Харель посетил пленника только 15 мая.
Он дал оперативникам новые инструкции с учетом того, что теперь было абсолютно
точно известно, что пойман именно Эйхман. В случае, если в доме появится полиция,
следовало любой ценой вывезти Эйхмана в другое место. Если бы такой возможности
не было, то Рафи Эйтан должен был приковать себя наручниками к Эйхману, выбросить
ключ и сообщить властям личность задержанного. Принадлежность к «Моссаду» должна
была категорически отрицаться. При возможном задержании полицией оперативники
обязаны были представиться израильскими добровольцами. В это же время продолжались
интенсивные допросы Эйхмана. Харель утверждает, что разведчикам удалось получить
добровольное письменное признание Эйхмана в совершенных преступлениях и согласие
на то, чтобы его судили в Израиле. Я, нижеподписавшийся Адольф Эйхман, добровольно
заявляю: сейчас, когда стало известно, кто я на самом деле, нет смысла пытаться
уйти от суда. Я заявляю о моем согласии поехать в Израиль и предстать там перед
компетентным судом. Само собой разумеется, что я получу юридическую защиту и
со своей стороны расскажу факты, связанные с последними годами моей службы в
Германии, не скрывая ничего, дабы грядущим поколениям была известна истинная
картина тех событий. Настоящее заявление подписываю добровольно. Мне ничего
не обещали и ничем не угрожали. Я хочу, наконец, обрести душевный покой. Поскольку
я уже не могу восстановить в памяти прошлое во всех подробностях и подчас путаю
события, то прошу предоставить мне документы и свидетелей, которые помогли бы
восстановить картину происшедшего. Адольф Эйхман. Буэнос-Айрес, май 1960. 19
мая самолет «Эль-Аль» прилетел в аэропорт Буэнос-Айреса. Израильтяне приняли
повышенные меры безопасности, но так, чтобы этого никто не заметил. К обеду
20 мая Харель перенес мобильный штаб прямо в аэропорт, где в многолюдном кафе
за одним из столиков отдавал приказы своим сотрудникам до конца операции. Вечером
20 мая Эйхману дали дозу наркотика и переодели его в форму израильского летчика.
Затем его доставили в аэропорт и предъявили аргентинским пограничникам паспорт
на имя пилота Рафаэля Арнона. До этого с участием Арнона была организована фиктивная
автомобильная авария, а 20 мая он был выписан из больницы с указанием, что «…пациент
может перенести полет под наблюдением врача». Пограничники пропустили израильтян,
а Эйхман не мог протестовать, не понимая, что с ним происходит. В полночь самолет
«Эль-Аль» с Эйхманом на борту вылетел в Израиль. После исчезновения Эйхмана
около трехсот нацистов из немецкой общины в течение недели обшаривали Буэнос-Айрес
в его поисках, а их агентура пыталась контролировать вокзалы, морские порты
и аэродромы. Тем не менее, им так и не удалось ничего обнаружить. Ни аргентинская
полиция, ни родственники Эйхмана не смогли установить его местонахождение. В
Иерусалиме Эйхман был передан полиции. На заседании Кнессета 22 мая премьер-министр
Израиля Давид Бен-Гурион объявил, что «Адольф Эйхман находится в Израиле и в
скором времени будет отдан под суд». Для расследований по делу Эйхмана был создан
специальный отдел полиции. По окончании следствия юридический советник правительства
Гидеон Хауснер подписал обвинительное заключение, состоявшее из 15 пунктов.
Эйхман обвинялся в преступлениях против еврейского народа, преступлениях против
человечества, принадлежности к преступным организациям (СС и СД, гестапо). 11
апреля 1961 начался процесс Эйхмана. В ходе него выступило множество свидетелей,
переживших Холокост. В результате молодое поколение израильтян впервые получило
возможность соприкоснуться с этими страницами совсем недавней еврейской истории.
15 декабря 1961 Эйхману зачитали смертный приговор, признав его виновным в преступлениях
против еврейского народа, против человечества и военным преступником. Президент
Израиля Ицхак Бен-Цви отклонил прошение о помиловании, и приговор вступил в
силу. Эйхман был повешен в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 в тюрьме города Рамла.
В 1954 году Кнессет отменил смертную казнь за обычные преступления, оставив
возможность ее применения лишь в исключительных случаях, таких как преступления
военного времени и участие в геноциде. Казнь Эйхмана стала единственным применением
этого закона на практике и второй (последней) смертной казнью по приговору суда
за всю историю Израиля. После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян
над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля. После того,
как стало известно о том, что Эйхман находится в Израиле, аргентинское правительство
обвинило Израиль в незаконном похищении. 8 июня 1960 года Аргентина официально
потребовала возврата Эйхмана, а 15 июня подала жалобу в ООН на действия Израиля.
В жалобе говорилось, что эти действия-«грубое нарушение прав суверенитета, создающее
опасную атмосферу для сохранения мира во всем мире». Для обсуждения этого инцидента
в ООН было созвано специальное совещание. Министр иностранных дел Израиля Голда
Меир принесла Аргентине официальные извинения за действия, нарушившие закон,
заявив, однако, что в данном случае они были оправданы. Согласно официальной
версии, Эйхмана похитили некие «еврейские добровольцы», не состоящие на государственной
службе. Доказать причастность к этому делу израильской разведки аргентинским
спецслужбам так и не удалось. Однако Резолюция № 138 Совета Безопасности ООН
от 23 июня 1960 года содержала указание на то, что израильское правительство,
по меньшей мере, знало о плане похищения Эйхмана в Аргентине и дало согласие
на его реализацию.
Еще одним следствием похищения Эйхмана стала массовая паника среди нацистов,
укрывавшихся в Аргентине. В частности, после исчезновения Эйхмана сбежал в Парагвай,
а затем в Бразилию один из наиболее жестоких мучителей узников Освенцима Йозеф
Менгеле по прозвищу «Ангел смерти». По утверждениям Рафи Эйтана и еще одного
из ветеранов «Моссада», Алекса Меллера, они выследили Менгеле в Буэнос-Айресе,
но захватывать его одновременно с Эйхманом или сразу же после захвата Эйхмана
было слишком рискованно. Затем ресурсы Моссада были отвлечены на так называемое
Дело Йоселе, и за это время Менгеле замел следы. Арабская пресса, сочувствовавшая
нацистам, открыто выражала свою поддержку Эйхману. В частности, англоязычная
иорданская газета «Джерузалем Таймс» 24 апреля 1961 года поместила письмо, в
котором утверждалось, что через Эйхмана «на человечество снизошло благословение»
и выражалась уверенность, что «суд когда-нибудь завершится ликвидацией оставшихся
шести миллионов, чтобы отомстить за твою кровь». Спустя ровно 40 лет, 15 июня
2000 года президент Аргентины Фернандо де ла Руа в ходе официального визита
в США принес свои «глубочайшие и искренние извинения» всем жертвам Холокоста
за то, что после Второй мировой войны его страна предоставляла убежище нацистам.
Де ла Руа пообещал, что правительство Аргентины выяснит, каким образом нацистским
преступникам удалось проникнуть в страну, и что все виновные в преступлениях
нацисты будут наказаны. В СССР поимка Эйхмана освещалась скупо, в значительной
мере-в русле претензий к Западу (включая и Израиль) в недостаточном преследовании
нацистов. В советской прессе Израиль изображался зависимой стороной, якобы выполняющей
все требования ФРГ с целью воспрепятствовать разоблачению других нацистских
преступников; руководство сионистского движения обвинялось в том, что они «заключили
кровавую сделку с продолжателями дела Гитлера, боннскими реваншистами», предав
тем самым память миллионов жертв. В суде над Эйхманом СССР видел возможность
преследовать нацистов, виновных в военных преступлениях против мирных граждан,
совершенных на территории СССР, подчеркивалась заинтересованность СССР в деле
Эйхмана, как ответственного за гибель миллионов граждан СССР. Право Израиля
судить Эйхмана ставилось под вопрос лишь в отдельных СМИ. В 2006 году, в результате
рассекречивания архивов в США, стало известно, что 19 марта 1958 года Центральное
разведывательное управление получило от западногерманской разведслужбы БНД информацию
о местонахождении Эйхмана и фамилию, под которой он скрывался. В ЦРУ и БНД было
решено скрыть эту информацию из опасения, что Эйхман может сообщить о нацистском
прошлом Ганса Глобке, занимавшего тогда пост главы секретариата канцлера Конрада
Аденауэра. В Музее еврейского наследия в Нью-Йорке одно время хранилась бронзовая
отливка перчаток, которые в ночь похищения Эйхмана были на руках Питера Малкина.
Малкин говорил, что ему было противно прикасаться к Эйхману голыми руками. В
мае 2007 года в Музей Холокоста в Буэнос-Айресе в качестве экспоната был передан
паспорт Эйхмана, выданный на имя Рикардо Клемента. Паспорт был обнаружен в судебном
архиве Буэнос-Айреса, куда он попал из полиции. В полицию в мае 1960 года паспорт
отдала жена Эйхмана при подаче заявления об исчезновении ее мужа. Официальное
признание, что Эйхмана похитили именно агенты «Моссада», а не некие «еврейские
добровольцы», появилось лишь в феврале 2005 года, а полный список участников
похищения Эйхмана был опубликован лишь в январе 2007 года. Имя врача-анестезиолога,
принимавшего участие в операции, было рассекречено в апреле 2007 года. 26 июня
2007 года исполняющая обязанности президента Израиля Далия Ицик вручила участникам
операции почетные грамоты и памятные подарки. Из непосредственных участников
троих (Питера Малкина, Моше Тавора и Шалома Дани) к этому моменту уже не было
в живых. 12 декабря 2011 года в Кнессете в Иерусалиме при участии премьер-министра
Израиля Биньямина Нетаниягу была открыта выставка, посвященная операции по поимке
Адольфа Эйхмана. На выставке представлены уникальные экспонаты и впервые рассекреченные
Моссадом документы из государственного архива, связанные с задержанием Эйхмана
в Аргентине, а также с судебным процессом в Израиле. Среди прочего были представлены:
распоряжение Бен-Гуриона о задержании Эйхмана, вердикт суда по делу преступника,
применявшийся при похищении специальный шприц для анестетика, паспорта, билеты
и перчатки агентов Моссада, стеклянная камера, в которой Эйхман содержался в
зале суда.